Вот уже восьмой год журналисты описывают батальные реалии этой гадостной «чеченской кампании». Всякий по-разному, но тема и термины одни и те же. Пропали. Взяли. Подбили. Терроризм. Убили. Захватили. Фугасы. Блокпосты. Путин. Мировое сообщество…

Кто сказал, что перпетуум-мобиле невозможен тот полный идиот. Колесо этого вечного двигателя, созданного русскими царями, вот уже несколько веков катится по Чечне, размалывая кости чеченские, и всякий, кто дерзнул остановить эту зловещую молотилку по своей наивности, попадает под ее жернова.

Я иногда думаю – чего больше содержится в недрах чеченской земли – нефти или крови? Иногда кажется, капни на штык лопатой и хлынет безудержно алая струя. Чечня – это закрытая зона. Тем не менее, есть еще люди из пишущей братии, которые не продали свою совесть Ястржембскому.

Правдами и неправдами в Чечню все же пробираются единицы самоотверженных и журналистов, чтобы своими глазами увидеть, что тут происходит и почему. Хотят сверить то, что говорит официальная кремлевская пропаганда с личными впечатлениями, и обнаруживают потрясающий разрыв. Просто колоссальный разрыв, как говорится, небо и земля. В то время как по российским новостям лишь иногда скажут, был взрыв, журналисты узнают, что взрывы тут гремят каждый день и мирные люди гибнут, автобусы на фугасах подрываются, дети на минах. И всегда перед взрывом очевидцы почему-то видят не бородатых моджахедов, а босые лица, одетых в камуфляжную форму кадыровцев.

Журналисты-энтузиасты начинают понимать, что ничего о Чечне и чеченцах не знали и все, что им говорят и показывают в новостях, - все это далеко не так, все неправда, здесь все по-другому. Они начинают понимать, что чеченцы не террористы. А русские оккупанты, напротив, не беззаветные «герои», как рисует их кремлевская пропаганда…

Тут все иначе, сложно, такие страдания, разрушения и такие чудесные дети, которых нельзя не любить. Журналисты начинают понимать, что чеченцы не воевать и фугасы ставить хотят, а хотят, чтобы их оставили в покое на своей земле, жить по законам своей религии.

И ответ еще на один вопрос обнаруживается перед ними - кто больше заинтересован в продолжение этой войны - чеченский народ или Кремль и его ставленник Кадыров, которого буквально все чеченцы просто презирают?

Но самый большой шок для них – чеченские дети. Дети, которые не видели живого журналиста, окружают их и задают совсем не детские вопросы: почему русские им нормально жить не дают, почему людей по ночам уводят. Глядят на них волчатами. А потом, когда все «устаканилось», успокаиваются, поняв, что не они в их бедах виноваты.

Когда шли к сиротскому приюту, журналисты поначалу по обочине пошли, но дети предупредили их, что этого делать нельзя, ходить надо только по протоптанной тропинке и внимательно смотреть под ноги: нет ли проволочки от растяжки, натянутой «отважными» российскими наемниками. Чеченские дети с назиданием учат приезжих журналистов, что нельзя трогать ничего, что лежит на земле; мусор, бумажки, игрушки, ручки – все может оказаться миной-сюрпризом от «добрых дядек» из ФСБ…

Приезжие после такого инструктажа, делают большие глаза и ходят, смотря себе под ноги, в траву не лезут. Приезжие начинают понимать, что находятся на линии фронта, который здесь всюду.

«А во что ваши дети играют-то кроме войны?» – спрашивают опешившие журналисты у воспитателей сиротского приюта. «Да ни во что. Уж как мы ни пытаемся отучить, все бесполезно».

«Стоять! Руки за голову!»..  Мальчишка лет семи берет на прицел пластмассового «калаша» парочку своих приятелей. Те послушно замирают, отработанным движением поднимая руки. «К стене! Ноги шире! Документы!»

Похоже, игра в блокпосты и, так называемые зачистки, ныне вытеснила популярную летом 1995-го игру в наведение «конституционного порядка». С осени 1999 года чеченские мальчишки сменили воинский жанр и теперь играют в моджахедов, носясь с трубами использованных одноразовых гранатометов. В смертников играют с большим удовольствием, и с гордостью примеряют пояса шахидов. 

«Что им не дашь, любую вещь и игрушку тут же в оружие обратят», - жалуются воспитатели: «Пытались запретить им, рисовать все военное, пейзаж просили, мирные картинки, смотри, что выходит».

Чтобы не совсем не огорчать свою воспитательницу дети нашли выход: рисуют красные кресты: мол, не военные – санитарные. Что не мешает им высаживать десант, гореть падать.

Двое из них, что постарше, не удержались и заговорщически поделились с новыми друзьями своими сокровенными планами: «Мы скоро собираемся сбежать к Шамилю в горы! Станем шахидами Инша Аллах!», - и, указывая пальцем в небо, говорят: «Там нас давно ждут родители…»

А. Сардали, Джохар, Союз Кавказских Журналистов.