Накануне референдума, как нам пообещали власти, в Чечне непременно активизируются боевики и будут взрывать все, что осталось без присмотра. Однако народ, наученный горьким опытом всяческих иезуитских провокаций на этой территории, хоть и поверил с трудом в подобные официальные страшилки, но меры личной предосторожности все-таки принял. И вот что из этого вышло.
14 марта средь бела дня на окраине грозненского поселка Старая Сунжа, который совсем недалеко от Ханкалы, главной военной базы Объединенной группировки, притормозил военный «уазик». Из него вышли двое мужчин в полувоенном одеянии (как, собственно, тут и ходит большинство и военных, и гражданских, когда кое-что — камуфляж, а кое-что — цивильное) и пешком двинулись вглубь переулков. Они никого ни о чем не спрашивали и явно знали, куда путь держать.
Каждый новый человек в селе всегда приковывает внимание. Каждого нового, да еще и нечеченца, появившегося в чеченском селе, — его уж точно поведут несколько пар внимательных глаз. Тем более 14 марта — Старая Сунжа еще не оправилась от зверского убийства федералами двух чеченских милиционеров, патрулировавших село в ночь на 10 марта.
Тут стоит кое-что пояснить: села в Чечне продолжают самовыживать, как суверенные государства, — надеясь на себя. В начале марта, поближе к референдуму, сунженские старейшины решили, что надо усилить охрану села собственными силами — и от «тех» непрошеных гостей, и от «этих». Организовать подобные дежурства в Старой Сунже не представляло труда — тут живут много милиционеров.
10 марта очередь охранять сон односельчан подошла для Бекхана Магомадова и Усмана Даудова, друзей с детства, 25-летних парней, когда-то учившихся в одном классе и теперь пришедших на службу в МВД. В 2.50, глубокой ночью, в поселок въехали две боевые машины пехоты и без лишних выяснений расстреляли обоих на улице Окружной. Утром, когда в село были вызваны сотрудники грозненской прокуратуры, только из тела Бекхана эксперты извлекли 29 пуль... За что? Так никто и не ответил...
Но 14 марта те двое «полувоенных» неизвестных направились прямо на Окружную, к месту расстрела у дома № 2. Тот, кто постарше — позже разъяренные сунженцы вытащили у него из кармана удостоверение на имя подполковника ФСБ Сергея Афанасьевича Яковлева, «начальника отдела» (ФИО могут быть и фальшивкой, поскольку офицеры спецслужб по-прежнему существуют в Чечне с несколькими наборами удостоверений личности на разные фамилии), — старший, стал показывать тому, кто помладше, где копать. Помладше (по документам, капитан ФСБ) откуда-то из себя извлек саперную лопатку и приступил к рытью ямки...
Дальнейшего развития наблюдавшие картину мужчины-сунженцы ожидать не стали — скрутили неизвестных. Потому что это где-нибудь не в Чечне у кого-то еще могут возникнуть сомнения, чем заняты двое мужчин с лопаткой на обочине, — но здесь, посреди продолжающейся войны, и ребенок знает, как все бывает дальше. Поставят фугас, в лучшем случае сами его и обезвредят, в худшем — подорвут, но обязательно начнут в этом селе зачистку под предлогом обнаружения: похватают массу народа — одни исчезнут, другие будут подкинуты уже мертвыми, а кто-нибудь из «зачищенных», не выдержав пыток, обязательно признается, что это он получил от Масхадова деньги за фугас, чтобы дестабилизировать обстановку накануне референдума, а убитые милиционеры Даудов и Магомадов тоже работали на боевиков...
Все быстро подтвердилось: у офицеров ФСБ, пойманных с поличным, сунженцы изъяли взрывчатку, детонаторы, пульты. Старики спросили: «Зачем вы пришли?» И они ответили: «Посмотреть, как идет подготовка к референдуму». И точно их бы растерзала толпа, если бы не милиционеры, живущие в селе, — они остановили самосуд, вызвали наряды, и террористов отбили «свои»... Чудом удалось снять этот момент и сохранить эти кадры — вскоре в Сунже начались повальные обыски: искали видеопленку...
Так что посмотрите в эти глаза... Это очень важно: всю войну по Чечне ходят слухи о том, как федералы закладывают фугасы и устраивают провокации, списывая на боевиков, но только теперь появилась возможность доказать слухи документально.
Посмотрите в глаза террористов… Действующих от имени нас — от имени государства.
Разве на их лицах — уверенность в правоте избранного пути? Ничего похожего... Потому что они и есть воры человеческих жизней. А по совместительству — офицеры наших спецслужб.
Вторая чеченская война все более возвращает страну в советское лоно — в систему легального существования безнаказанного гостерроризма — и «одаривает» общество растущим числом людей в погонах, занятых в этом бизнесе.
P.S. Сунженцы спрашивали: «Ну за что? Ведь столько невинной крови опять могло пролиться?.. Совсем нас не жалко?»
И я не смогла ответить. И знаю, почему. У нас теперь не жалко уже никого — если только имеется в виду какая-то целесообразность. Военные не жалеют даже «своих», если «так надо». Когда агитационная кампания за референдум была в самом разгаре и верховная власть доказывала стране и миру, что никакой войны в Чечне больше нет, только чтобы доказать, что любое волеизъявление возможно и будет демократической процедурой, — тут-то и случились бои под Дышни-Ведено, селением на окраине горного райцентра Ведено. Рота морских пехотинцев нарвалась там на засаду, и погибли, по некоторым данным, три десятка бойцов. Огромные потери... Очередная большая трагедия... И что же «наши»? Вся военно-штабная бригада — Ханкала — и промолчала, и молчит... Информация о невыгодных потерях и засаде оказалась засекречена не только от общества, а даже от военных комендантов соседних с Веденским районов, чего не может быть, потому что не может быть никогда — это же прежде всего небезопасно: боевики-то могли уйти как раз в эти самые соседние районы...
Так откуда же взяться жалости? К сунженцам?.. Забудьте об этом, когда все положено на плаху госидеологии. Жертвы были выгодны, пока пиаром была война, а теперь у нас пиар — мир, и все будут живы, даже если будут мертвы.
Анна ПОЛИТКОВСКАЯ
Новая Газета
