По монотонности его выступления и ноткам бюрократизма в его голосе можно было подумать, что Колин Пауэлл (Colin Powell) был не слишком уверен в успешном завершении возложенной на него миссии, что он точно знал о ее бессмысленности. Он казался таким напряженным, входя в зал, здоровался с людьми, даже не замечая, кого приветствует. На лице застыло суровое выражение, ни один мускул не дрогнул, словно Пауэлл был парализован. День для него начался плохо: ВВС сообщила о том, что, по информации британских спецслужб, каких бы то ни было связей между Ираком и Аль-Каидой нет. Странный эксклюзивный репортаж был передан в самый неподходящий момент. Теперь стоит задаться вопросом: пытается ли Тони Блэр (Tony Blair) смешать в игре все карты или его собственные разведслужбы решили предупредить своего премьера.
Именно в самом конце своего выступления, говоря об Аль-Каиде, Пауэлл несколько повысил голос и вложил больше чувства в свои слова. Пауэлл представил всем присутствующим человека, отвечавшего за деятельность Аль-Каиды в Ираке - некого Заркави (Zarqawi). Сообщение не стало новостью для испанцев, потому как за несколько минут до выступления Пауэлла это имя произнес Аснар (Aznar), лишний раз подтвердив тот факт, что между Вашингтоном и Мадридом информация циркулирует с легкостью. Продемонстрированная Пауэллом схема связи Ирака с террористами не подтверждалась никакими доказательствами. На самом же деле все выступление Пауэлла держалось на честном слове: так что должный эффект от выступления американская администрация получила бы лишь при наличии доверия к правительству Буша (Bush). Но сегодня вряд ли можно говорить о его популярности.
То, что Саддам Хусейн самый, что ни на есть кровавый диктатор известно всем; то, что главными его жертвами стали сами иракцы - полная трагедии действительность; то, что он пытался и будет продолжать пытаться вооружиться - тоже; то, что он нарушал резолюции Организации Объединенных Наций - неоспоримый факт. Но предъявленные Пауэллом доказательства наличия у диктатора химических и ядерных материалов не только не могут считаться основательными с правовой точки зрения, они кажутся незначительными даже с точки зрения здравого смысла. А по-другому и быть не могло. Если бы Соединенные Штаты действительно знали о местонахождения в Ираке оружия массового поражения, то не стали бы сообщать этих сведений в преддверии войны. Если же речь шла о предоставлении доказательств, оправдывающих постоянные обвинения администрации Буша, то подобное занятие изначально можно было считать бесполезным. Так оно и было. Ценность всего сказанного Пауэллом заметно уменьшается в самом конце выступления: «Саддам Хусейн не использовал свой последний шанс». Иными словами, США объявляет о бесполезности работы инспекторов ООН и говорит, что время принятия политических решений истекло. В таком случае нет ничего удивительного, что при столь минимальной аргументации позиции членов Совета Безопасности не изменились. И пусть продолжается борьба за то, чтобы выиграть время.
Не так давно Лоран Фабиус (Laurent Fabius - министр финансов Франции) написал, что «решение о вступлении страны в войну - самое опасное из всех, что может принять глава государства». Столкнувшись с такой перспективой не достаточно располагать одними лишь намеками: фотографиями и схемами, на которых каждый может прочесть то, что ему захочется на них прочесть. Уверенность в том, что у Саддама есть оружие, не может считаться достаточным основанием для начала войны, если не будет обнаружено явных доказательств того, что оно будет неминуемо использовано.
Соединенные Штаты должны ответить на три вопроса: эффективность ведущейся войны против терроризма, пропорциональность планируемых действий и их последствия. Саддам был одной из основных целей Буша еще прежде, чем американский президент занял свой пост. События 11 сентября позволили вспомнить об этой цели, оправдать ее антитеррористической борьбой и включить в «ось зла». Война в Афганистане закончилась, но ни местонахождение Усамы бен Ладена (Osama bin Laden), ни местонахождение муллы Омара (Omar) так и не установлено. Если удар в самое сердце сети террористов принес столь скромные результаты, то какую службу для антитеррористической борьбы сослужит война в Ираке? Пауэлл этого не сказал, потому как, скорее всего, - никакую. В том же, что касается пропорциональности действий: не было, и нет никаких доказательств возможного нападения Ирака на любую другую страну - основное отличие от войны 1991 года, о котором Аснар постоянно и преднамеренно забывает. Какое оно это настоящее, конкретное зло, с которым надо бороться? Это зло больше чем то, которое породит возможная война? Пауэлл лишь в который раз сказал об извращенной нечеловечности Саддама. И, наконец: к каким последствиям приведет военное вторжение в регион, где политическая обстановка столь деликатна? Этот вопрос на повестку дня даже не выносился.
Свободу надо защищать, и нежелание видеть угрожающую ей опасность принесло Человечеству много горя. Но нет ощущения, что угрозы, исходящие от Ирака, можно усмирить при помощи войны. И политикам, и инспекторам ООН еще есть, что сказать, и именно они являются более адекватными инструментами для предотвращения упомянутой угрозы. Но об этом Колин Пауэлл, которому выпало играть роль печального образа, ничего не сказал. Еще один миф рассеялся.
