В минувшую субботу в соликамской колонии скончался бывший полевой командир чеченского Сопротивления Салман Радуев. Правосудие приговорило его к пожизненному заключению, а власть его казнила. Конституционный принцип разделения властей работает и в таком варианте.
К смертной казни в России покамест не приговаривают. Но пусть никто не думает, что на безмерном российском гуманизме можно так легко нажиться. Одно дело теория, другое — практика; одно дело декларации, другое — жизнь; одно дело приговор, другое — его исполнение.
Совсем другое дело. И номер у него другой — не на папке следователя, а на лоскуте клеенки, привязанной к окоченевшей ноге; и закрывают его иначе — не в судебный архив «хранить вечно», а на зэковском кладбище под безымянной могилой с цифрами вместо фамилии. А кто за теми цифрами числится — большая государственная тайна великой страны, хранящей свои великие секреты в спецчастях тех колоний и тюрем, откуда зэки уходят в свой последний путь.
Что с того, что к смертной казни не приговаривают? Зато исполняют! Совсем недавно погиб в заключении другой чеченский полевой командир и бывший член правительства Турпал-Али Атгериев. При штурме Театрального центра в Москве спецназ положил не только полторы сотни заложников, но и казнил 41 человека из группы Бараева. Могли бы взять живыми, но не стали — казнили без суда и следствия, то ли опасаясь разоблачений в суде, то ли в назидание остальным: а не рассчитывайте нажиться на нашей гуманности!
Подлинную причину смерти Радуева с абсолютной достоверностью мы узнаем не скоро, а может быть, и никогда. Лукавство тюремщиков не уступает судейскому. Уж как судьи умеют вывернуть, что изнасилованная и убитая чеченка была снайпером и террористкой, а изнасиловавший и убивший ее полковник — чуть ли не героем нации. Так и тюремщики не лыком шиты, и смерть от побоев легко оформят как смерть от внутреннего кровоизлияния. Между тем внутреннее кровоизлияние очень даже может быть от побоев.
Написать можно по-разному. В советские годы одного заключенного Сычевской спецпсихбольницы за попытку побега надзиратели насмерть забили ногами, а в медицинском заключении в качестве причины смерти записали острый аппендицит. Другого там же так закололи аминазином, что он в своей камере потерял сознание и захлебнулся собственными рвотными массами, а причиной смерти указали острую сосудистую недостаточность, как бы обморок, неизвестно чем вызванный. В Новосибирской пересыльной тюрьме, в соседней с моей камерой, пьяные конвоиры насмерть забили заключенного, а родственникам сообщили, что он умер от внутреннего кровотечения. Так ведь не соврали — разрыв внутренних органов и кровотечение, так и было, только причину забыли указать.
Генпрокуратура числила Радуева в свидетелях против Ахмеда Закаева, выдачи которого она добивается от британского правительства. Уверяют, что он дал против Закаева показания. Однако в таком случае его привезли бы в Москву, в «Лефортово», где усиленно кормили бы, лечили и умереть не дали. Как ценному свидетелю. В подобных случаях так чаще всего и делают. Но Радуев не был для них ценным свидетелем. Может быть, потому, что свои показания он дал под принуждением или не давал вовсе. И его не стало.
Власти начали оправдываться сразу, еще до того как их в чем-либо обвинили. Начальник тюремного ведомства генерал Калинин категорически исключил вариант насильственной смерти. Начальник пресс-службы Минюста г-н Калягин предположил, что Радуев не выдержал мусульманского поста. Фрондирующий на жестком ошейнике кремлевский угодник депутат Асламбек Аслаханов и вовсе смертью Радуева не удивлен — человек он был слабый, а в наших колониях так не хватает лекарств.
Власть работает на опережение. Захлебывается в оправданиях, но ей все равно мало кто верит. Потому что каждый человек в нашей стране знает цену словам правительственных чиновников. И каждый зэк знает, что такое внутреннее кровотечение и смерть за колючей проволокой.
Александр ПОДРАБИНЕК, Информационное агентство «ПРИМА»
