Чечня
15 апреля 2002 года. Современный административный комплекс главы пророссийской чеченской администрации Ахмада Кадырова казался совершенно неуместным в Грозном. Офисное здание, недавно реконструированное снаружи и внутри, могло бы находиться где угодно в более процветающих уголках России, если бы не усиленная охрана. Но засыпанные обломками окружающие здания с зияющими в стенах дырами снова возвращают его в контекст. Через два с половиной года после начала самого последнего раунда военного конфликта между российскими войсками и чеченскими повстанцами федеральные власти пытаются сосредоточить внимание на восстановлении города. Они это делают на очень непрочной основе.
Президент России Владимир Путин в своем выступлении на заседании Совета национальной безопасности в конце февраля говорил о «серьезной стабилизации» в Чечне. Он толковал о восстановлении республики и воссоздании местной политической системы. Но аналогичные заверения, что конфликт близится к завершению, с конца 1999 года много раз озвучивались высшими должностными лицами. Глава Республики Чувашия Николай Федоров стал самой последней политической фигурой, которая недавно заявила, что г-на Путина вводят в заблуждение относительно действительной ситуации на местах.
Как свидетельство продолжающегося страха и чувства отсутствия безопасности, попытки российских властей принудительно вернуть обратно в Чечню беженцев из соседней Ингушетии - а в более позднее время также из приграничных районов Грузии - не встретили у людей понимания. В боях низкой интенсивности и в бесчеловечных актах насилия с обеих сторон ежемесячно продолжают гибнуть десятки людей, что срывает все попытки выстроить мирное будущее. По официальным российским оценкам, были убиты 12000 чеченских «террористов» и более 4000 солдат. Независимые эксперты утверждают, что реальные потери гораздо выше, не говоря уже о многих тысячах жертв среди мирного населения.
С учетом того, что в регионе действуют около 70000 солдат российской армии, а чеченские повстанцы активно ведут борьбу как с ними, так и с теми местными жителями, которые сотрудничают с российскими властями, правозащитная организация «Human Rights Watch» со штаб-квартирой в Нью-Йорке считает, что шансов на успех в деле прекращения злоупотреблений почти нет. В прошлом году эта организация тщательно задокументировала почти 70 случаев исчезновения чеченцев и куда больше случаев пыток и уничтожения собственности, в которых якобы повинны российские войска.
За 12 месяцев перед сентябрем прошлого года организацией было выявлено также 41 убийство чеченцев, сотрудничавших с россиянами, и еще 11 покушений на убийство, включая и покушение на самого г-на Кадырова. Однако медлительность в деле привлечения к ответственности виновных способствует возникновению климата безнаказанности. Одно только организованное российскими властями бюро по соблюдению прав человека получило более 7000 жалоб. Гражданские прокуроры говорят, что ими заведено 294 дела, а военные прокуроры завели еще 118 дел. Но расследование по многим делам приостановлено, а осуждено всего несколько человек.
Фактически, самое значительное изменение за последние несколько месяцев произошло вообще не в Чечне, а в отношении к этому конфликту международной общественности, что стало результатом событий, которые происходили далее на восток от нее, в Средней Азии. Россия многое сделала для поддержки возглавляемой Соединенными Штатами коалиции в Афганистане вслед за террористическими нападениями 11 сентября. Она уже извлекла уроки в сфере отношений с общественностью из кампании Организации Североатлантического договора (НАТО) в Косово. Частично воспользовавшись жестким подходом американцев к талибам, она также сильно обыграла параллели и связи (террористов) с Чечней.
Специалист по исламу в московском Центре Карнеги Алексей Малашенко отражает широко распространенное среди аналитиков мнение, что связи между чеченскими боевиками и «Аль-Каидой» в действительности минимальны. «Большая часть оружия и денег (поступающих к повстанцам) приходит их России», - говорит он.
Тем не менее, международное политическое давление в пользу установления мира в Чечне обеспечило контакт на высоком уровне между Россией и мировыми лидерами. Но, поскольку российская общественность проявляет безразличие или даже враждебность к данному региону, требования об урегулировании конфликта по-прежнему очень ограничены.
Существуют, однако, весьма значительные побудительные мотивы к продолжению беспорядков. Как отмечала в декабре прошлого года организация специалистов по разрешению конфликтов под названием «Fewer», российское военное командование контролирует значительный экспорт нефти из Чечни. Нестабильность также позволяет Москве устанавливать жесткий контроль на окружающих Чечню территориях.
Английский политик лорд Фрэнк Джадд (Frank Judd), возглавляющий объединенную комиссию Совета Европы и парламента России по Чечне, доказывает, что, хотя до политического решения еще далеко, отмечается относительный прогресс. «Два года назад россияне не могли говорить о чеченцах, не заявив, что у тех руки в крови», - говорит он. К моменту последней встречи в Москве в марте такие замечания были резко сокращены, и даже военные руководители начали вести разговоры о необходимости политических переговоров.
Начал работу Объединенный консультативный комитет, пытающийся объединить чеченцев с различными взглядами, включая тех, кто симпатизирует избранному в 1997 году чеченскому президенту Аслану Масхадову, который ведет собственную кампанию против российских войск. Но одно дело, когда с комитетом работают российские политики, и совсем другое - взгляды Кремля и военных. Официальная риторика против г-на Масхадова в последние месяцы несколько поутихла.
Г-н Путин в своем заявлении от 24 сентября, когда он предложил Соединенным Штатам поддержку в Афганистане, как кажется, дал чеченцам шанс на мирную жизнь. Была даже одна встреча между Виктором Казанцевым, представителем президента в южном регионе России, и Ахмедом Закаевым, посланцем г-на Масхадова. Но отсутствие какого-либо продолжения оставило многих комментаторов с ощущением, что этот жест был по преимуществу упражнением по части отношений с общественностью с целью успокоить Запад.
Академик Джабраил Гакаев, который помогал организовать комитет, утверждает, что администрация Кадырова не хочет сотрудничать, опасаясь потери своего влияния. Он считает, что западные политики слишком зациклены на необходимости включения г-на Масхадова в качестве собеседника на переговорах, потому что они проводят неверные параллели с другими процессами мирного урегулирования, в том числе в Северной Ирландии. «Масхадов требует невозможного: возвращения во власть, как прежде, - говорит он. - Есть много других местных фигур, с кем можно вести переговоры, но они хотят гарантий амнистии и не доверяют российской стороне».
С другой стороны, он говорит, что серьезное политическое желание прекратить этот конфликт появится у Кремля только в месяцы, предшествующие президентской избирательной кампании 2004 года, когда возникнет необходимость крепить поддержку г-на Путина.
«The Financial Times», ИноСМИ.ру
www.inosmi.ru
