"Ты там не пройдешь, - крикнул мне талиб. - Северный Альянс открыл огонь в Тахта-Пуле, а американцы забрасывают бомбами центр города". "Это невозможно", - ответил я. Тахта-Пул находится меньше, чем в сорока километрах отсюда - полчаса на машине - от пограничного афганского города Спин Болдак. Но тогда один из беженцев с морщинистым лицом и седыми волосами медленно подошел к нам и обжег мрачным взглядом из-под коричневого тюрбана. На вид ему казалось лет семьдесят, но он сказал, что ему всего - 36. Плача он произнес: "Американцы только что разрушили наши дома. Я видел, как исчез мой дом. Это был большой самолет, извергающий дым, он покрыл огнем всю землю".
Человека, который не умеет читать и никогда не покидал провинции Кандагар, описал Спектр, американский самолет-шмель, с одинаковой яростью убивающий и военных и гражданских, что одно заставляет содрогнуться. А по дороге, окруженной деревьями, шли еще сотни беженцев: старики с хмурыми лицами, молодые женщины в парандже с младенцами на руках, плачущие дети, и все они рассказывали ту же историю.
Мулла Абдул Рахман (Abdul Rahman) упал рядом со мной на землю, отер со лба пот и рассказал, как бежал его брат, сражавшийся в том же городе. "Самолет пускал ракеты во все стороны, - говорит он, покачивая головой. - Сегодня чуть не погиб мой брат. Они попали во многих".
Вот это означает быть на проигравшей стороне моря крови, разделившего американцев и афганцев. Повсюду та же история о безнадежности, ужасе и мужестве. Американский F-18 прогремел над нами, когда мужчина средних лет, в глазах которого застыла ненависть, подошел ко мне. "Вы этого хотели, да? - крикнул он. - Шейх Усама (Osama) только предлог, чтобы сделать это с исламским народом".
Я напомнил другому воину-талибу, 35-летнему отцу пятерых детей, которого зовут Хамайдан (Jamaidan), что он дал торжественное обещание своему правительству, что отведет меня в Кандагар. Он сочувственно посмотрел на меня. "Как я смогу тебя провести, когда мы даже не можем защитить сами себя?" - спросил он.
Последствия непредсказуемы. Дорога, идущая от пограничного иранского города Забула до Кандагара, оказалась отрезанной афганскими воинами и специальными подразделениями американцев. Американцы бомбили беженцев и талибов на дороге в Спин Болдак, а войско Северного Альянса обстреливали их через дорогу. Тахта-Пул оказался осаждаемым Альянсом и под огнем американского оружия. Кандагар продолжал находиться в кольце окружения.
Не удивительно, что здесь встретился мне местный предводитель талибов, задумчивый и интеллигентный мулла Хаккани (Haqqani), готовящийся перейти пакистанскую границу и перебраться в Кетту "по медицинским соображениям".
Быть может, Кандагар и не станет Сталинградом талибов, еще - нет, но слово, которое приходит в голову, это - трагедия. Из облака пыли возникла женщина, завернувшаяся в серую накидку. "Два дня назад я потеряла свою дочь, - завыла она. - Американцы разбомбили наш дом в Кандагаре, на нее упала крыша". Посредине того хаоса и криков я сделал то, что делают журналисты. Достал блокнот и карандаш. Имя? "Музлифа (Muzlifa)". Возраст? "Ей было два года". Я отвернулся. "Там еще была моя вторая дочь". Она становится еще печальнее, когда я спрашиваю, умерла ли и эта девочка. "Тогда же. Ее звали Фарига (Farigha). Ей было - три". Я отвернулся. "И практически ничего не осталось от моего сына". Я в третий раз достал блокнот. "Когда на него упала крыша, он стал просто куском мяса, и все, что я смогла увидеть, были - кости. Его звали Шериф (Sherif). Ему был год".
Все эти люди выходили из пыльной бури, каждый со своей кровавой историей. Шукрия Гул (Shukria Gul) рассказывает свою историю, спокойнее, чем все остальные. Она опустила паранджу, ее голос звучал, как у совсем молоденькой девушки. "У нас двое детей - наша дочь Рахима (Rahima) и наш сын Талиб (Talib). Пять дней назад американский снаряд попал в склад оружия в Кандагаре, осколки залетели в наш дом. Мой муж погиб. Ему было 25 лет".
В лагере для беженцев Ахтар Траст я встретил доктора теологии Исмаиля Муссу (Ismael Mussa) из Карачи, он раздает священные книги и деньги вдовам. "Американцы сделали плохо сами себе, - сказал он. - И они ответят за это. Всемогущий Владыка даст передышку притеснителю, затем спустит ему веревку, на которой тот провесит себя сам, до того времени как Он возьмет его и уже не отпустит никогда".
Насчет возьмет, похоже, крепко засело и в голове британского министерства иностранных дел, которое искренне предупредило всех журналистов, что приглашения талибов посетить Кандагар - это западня, для того чтобы захватить их в плен. Исходя из той любезности, которую излучал вчера самый отчаявшийся из талибов, это можно было бы описать фразой это любопытно, если было бы правдой. Доктор Мусса сказал о другой, более тревожной причине: нежелание, чтобы иностранные корреспонденты стали свидетелями военных преступлений, совершенных друзьями Великобритании из Северного Альянса, когда пал Мазари-Шариф.
Что же касается муллы Наджибулы (Najibula), единственного представителя министерства иностранных дел талибов по эту сторону Кандагара, то он выглядел уставшим и совершенно подавленным. Он сказал, что покинул Спин Болдак прошлой ночью и не спал с тех пор. Но, по его словам, в Кандагаре все было спокойно. Старики-талибы оставались там. Позднее он признал, что был получен приказ о выходе всех воинов-талибов из Спин Болдака в ночь на субботу, из-за опасения, что бойцы из Северного Альянса проникнут на поля, переодевшись беженцами.
"Лишь Господь Всемогущий позволил и дальше бороться мусульманам с великой военной империей Соединенных Штатов", - добавил он. Если посмотреть в окно можно увидеть огненные следы ракет, направленных на Кандагар.
Это то, от чего волосы встают дыбом. Талибы, положив винтовки на плечо, смотрели прямо на солнце, на яркий свет и четыре белых столба дыма, которыми четыре реактивных двигателя расчертили небо. Я стоял позади них, и меня поразила битва, которую я наблюдаю уже на протяжении двадцати лет: тьма покачивающихся черных тюрбанов VIII -го века на фоне следа от истребителя В-52, прилетевшего с острова Диего Гарсия. Господь против технологии.
«El Pais»
"ИноСМИ.ru"
