Теперь 30 октября - День политзаключенного отмечается почти, как официальный праздник. На Лубянской площади полторы тысячи человек с флагами, транспарантами, цветами. Присутствуют высокие гости из администрации президента, правительства Москвы и прочих важных структур. Говорят о вечной памяти. Среди почетных гостей замечены Явлинский, Немцов, бывший член ЦК Яковлев, теперь тоже большой демократ. Все при деле.
Устроители торжества, посвященного по идее жертвам политических репрессий в СССР, уж очень настоятельно просили нас, всевозможных "маргиналов" и "радикалов", чтобы не было, ни в коем случае никаких экстремистских плакатов и эксцессов. Устроителям торжества, понятное дело, было бы неудобно перед высоким начальством, пожаловавшим на торжество. Поэтому нам категорически запретили приносить плакаты, напоминающие о сегодняшних тысячах политзаключенных и репрессированных. О жертвах ежечасно и ежедневно расстреливаемого чеченского народа.
Но мы, неугомонные, все равно такие плакаты принесли и развернули. Официальное начальство предпочло все это не заметить. Намного интересней было говорить ни о чем. Безопасные речи о политических репрессиях вообще, о тяжелом наследии проклятого социализма? Потом еще долго и нудно перечисляли, кто в какой последовательности нес венки к соловецкому камню. И никто из устроителей, а это был московский "Мемориал", или гостей, ни словом не упомянул что сейчас, в эту самую торжественную минуту где-нибудь в Грозном, Ведено, Гудермесе, или Шали любой невооруженный чеченец может стать, и становится узником концлагеря или жертвой политического террора лишь по факту своего рождения. По национальной принадлежности.
Не было на этом митинге речей о том, что с начала этого года, с того самого момента, как "контртеррористической операцией" в Чечне принялась рулить та самая ФСБ, что является прямой наследницей ВЧК-НКВД, на всей территории республики под видом зачисток и спецопераций новые чекисты стали вовсю практиковать методы эскадронов смерти. Это даже не сталинская практика репрессий. Тогда для палачей ГБ было важно не просто выбить из человека признание, но и было необходимо, чтобы он хотя бы дожил до суда. Нынче другие времена. Никаких судов, обвинений, протоколов, приговоров. Соответственно и никаких церемоний игры в законность не требуется. В условиях, когда предполагаемый участник Сопротивления задержан просто так, даже и не по доносу, а по прихоти патруля, никаких доказательств его вины никто не рассматривает.
Короткий "интенсивный" допрос, и ликвидация. Все. Отсюда и невероятная, запредельная жестокость сегодняшних карателей. Но об этом решено было молчать. И они молчали. Им не стыдно, для них главное - не ссориться с начальством. Вроде как правозащитнички. Вроде как мемориальцы. Честь которых спасают лишь единицы, такие как Александр Черкасов, заявивший на своей пресс-конференции, что чеченское Сопротивление будет сражаться до тех пор, пока признанный и единственно легитимный президент Ичкерии Аслан Масхадов не сядет за стол переговоров на равных с российским руководством. Правозащитники, говорящие сегодня правду - большая редкость.
Их почти никто не слышит. Не жалуют государственные СМИ. Не обнимаются с ними большие политики и начальники. Да и наши плакатики на обочине большого митинга были мало кому видны. Горько и грустно, наверное, было все это видеть тем политзэкам, которые впервые в мордовских лагерях в 1974 году именно 30 октября провели тайную поминальную молитву по миллионам жертв коммунистического режима. По ВСЕМ уничтоженным карательной машиной госбезопасности. Горько было видеть, как и этот день гражданского сопротивления превратили в мероприятие для галочки.
Павел Люзаков
