"В русском человеке есть особенное участие к празднику Светлого Воскресения. Он это чувствует живее, если ему случится быть в чужой земле. Видя, как повсюду в других странах день этот почти не отличен от других дней (...), он чувствует грусть и обращается невольно к России. Ему кажется, что там как-то лучше празднуется этот день, и сам человек радостнее и лучше, нежели в другие дни (...). День этот есть тот святой день, в который празднует святое, небесное свое братство все человечество, не исключив из него ни одного человека".
Нет причин сомневаться, что когда-то русские люди и вправду старались хоть раз в году побыть истинными христианами, не омрачив самый главный свой праздник злобой и ненавистью. Вполне возможно, что перед Пасхой современники Гоголя даже переставали жечь на Кавказе аулы, осквернять мечети и разорять виноградники, чем они увлеченно занимались в остальное время.
Православные, в отличие от язычников, приносят Богу жертву бескровную. Ему предлагаются не умерщвленные люди и животные, а хлеб с вином. Нынче "Святая Русь", словно вернувшись к временам самого грубого идолопоклонства, осквернилась на Пасху кровавыми человеческими жертвоприношениями.
Накануне праздника русские преступники убили в Москве армянина Вагана Абрамянца и таджика Дилшода Джураева. Обстоятельства смерти Абрамянца еще требуют всестороннего расследования. Картина гибели Джураева выглядит ясной: этого "гостя столицы" прямо на улице зарезали скинхэды.
У случайного прохожего не колеблясь отняли жизнь только потому, что он говорил на ином языке, чем его убийцы, и отличался от них внешностью.
Хотя в России такими преступлениями сейчас никого не удивишь, нынешнее пасхальное злодеяние все-таки особенное. Его вполне можно истолковать как ритуальное, имеющее некий зловещий сакральный смысл. Ведь убийство произошло в сущности из-за того, что целый народ окончательно отвернулся от истинного Бога и стал поклоняться кумиру национальной нетерпимости и "расовой чистоты". Этим злодейством русский человек будто объявил всему миру: "Мне уже противно быть христианином, даже затруднительно сохранять людской облик. Я примеряю на себя шкуру зверя".
Пасхальной жертвой стал выходец из "дружественной" России страны. Конечно, нынешний Таджикистан активно защищать своих выехавших на заработки граждан не будет. Слишком это нищее, слабое и зависимое государство - прежде всего от той же России. Президентский трон Рахмонова держится только на ее штыках. Но и простые таджики могут выбиться из беспросветной нужды, лишь отправившись "ишачить" в РФ или завербовавшись в размещенный на их родине российский воинский контингент.
В свою очередь, России тоже необходим памирский плацдарм. Однако вовсе не для безопасности ее "южных рубежей", как гласит официальная версия. Ибо России эти "рубежи" дешевле и проще было бы стеречь на своей земле, близ Казахстана, а не на столь дальних к ней подступах. Таджикистан с прочно обосновавшейся там российской военной базой важен Кремлю как символ его былого всевластия в Средней Азии, как моральная компенсация за поспешный уход его солдатни из большей части постсоветских государств.
Жители Памира, конечно, прекрасно понимают, что Москва просто использует их в своих имперских целях и что некоторые получаемые ими от этого выгоды - лишь побочный результат такой политики, а вовсе не следствие симпатий со стороны русских. Для среднестатистического русского обывателя все уроженцы Средней Азии и Кавказа - только презренные недочеловеки, "чернозадые". Когда же они осмеливаются высовывать нос из своего "чуркистана" и появляться в России, брезгливо-высокомерное к ним отношение сменяется лютой злобой. Она душит русского человека с такой силой, что заставляет его напрочь забыть о своих христианских корнях и превратиться в кровожадного язычника.
Поскольку официальный Душанбе сейчас явно не в состоянии заступиться за своих соотечественников в России, это было бы когда-нибудь под силу совсем иному правительству - национально мыслящему и в то же время обращенному лицом к мусульманскому миру. Если таковое на Памире все-таки появится, ему вместо России с исламофобским большинством ее населения лучше будет найти другого союзника. Им мог бы стать Иран, близкий Таджикистану по географическому положению, вере и языку. Дружба двух стран строилась бы не на голом прагматизме, а на благородных идеалах Ислама, провозглашающего братство всех мусульман. И поэтому принесла бы спокойствие и процветание обоим народам.
Впрочем, еще до возможного осуществления такого проекта ситуация в самой РФ способна измениться настолько, что находящимся там таджикам уже не понадобится внешнее покровительство. Русское население "шестой части суши" стремительно сокращается. В не столь отдаленном будущем это племя садистов и выродков станет здесь этническим меньшинством. Численно доминировать начнут выходцы из Азии, с Кавказа, жители исламских регионов Поволжья. И тогда они шутя смогут разгонять стаи преступной русской шпаны. А при желании - вообще упрятать остатки свирепого "народа-богоносца" в гетто. Там он мигом научится толерантности и поубавит национальной спеси.
