Продолжение…
Русский след
Подготовка к празднованию 9 мая идет, чуть ли не на уровне стратегической сверхзадачи. По телевидению показывают, как военный министр Иванов с энтузиазмом инфантильного переростка докладывает Путину, как будут проходить массовки на Красной площади.
К юбилею ветеранам добавили какие-то рубли. Отпечаток трагикомичности во всем, что инициирует российское руководство, обусловлен известными причинами. Впервые в кремль попали люди, которые зашли сразу с улицы. Без всяких промежуточных восхождений. Отсюда и уровень со склонностью к «смачным» выражениям, дешевой помпезности и предсказуемой примитивностью в политике.
Но беду усугубляет еще то, что эти люди воцарились в кремле в момент развала старых мифов и отсутствия новых. Лихорадочный поиск новой «национальной идеи» приводит к старому русизму, вокруг которого вряд ли объединятся остальные народы. Намеченные на 9 мая торжества это отчаянная попытка сохранить миф об «освободительной миссии», хотя бы для внутреннего пользования.
В преддверие намеченного празднования 60-летнего юбилея в зарубежной печати появились статьи о зверствах Красной армии на территории Германии. Естественно это не могло не вызвать бурю негодования с российской стороны, которая расценила их, как «заказные клеветнические статьи». Российский МИД оперативно реагируя чуть ли ни на каждую публикацию в зарубежных СМИ, выставляет себя в глупом свете.
Вот выдержки из книги Макса Гастингса 'Армагеддон: битва за Германию, 1944-1945' ('Armageddon: The Battle For Germany 1944-1945'), опубликованные на ИноСМИ.
«Первое вторжение русских в восточные районы Германии произошло в октябре
Едва ли хоть один гражданский избежал смерти от рук русских солдат. Женщин распинали на дверях сараев и перевернутых телегах, или, изнасиловав, давили гусеницами танков. Их детей тоже зверски убили. Сорок французских военнопленных, работавших на окрестных хуторах, предполагаемые освободители расстреляли. Та же судьба постигла и признанных немецких коммунистов. Действия красноармейцев не были проявлением бессмысленной жестокости - это был методичный садизм, не уступающий действиям самих нацистов».
Можно не сомневаться, что именно русские организовывали зверства на оккупированных территориях. Могли и представители других наций вовлечься в общий кровавый шабаш, но все эти омерзительные жестокости носят сугубо русский след. Любой народ, имевший когда-либо несчастье столкнуться русской военщиной, не будет сомневаться в реальности данного описания.
Венгр расскажет вам, как в 1956г. в Будапеште русские танкисты, раздавив мирную демонстрацию, смывали с гусениц человеческие кишки на берегу Дуная. Чех подтвердит вам, как те же танки раздавили «Пражскую весну». Грузин не забудет, как русский спецназ саперными лопатками убивал беременных женщин на улицах Тбилиси. Много что могут рассказать о «русских освободителях» финны, немцы, прибалтийцы, поляки, украинцы.
Чеченца вообще невозможно удивить русскими зверствами. В 1944г. во время депортации, войска НКВД заживо сожгли в горном чеченском селе Хайбах свыше 700 его жителей, из-за того, что не хватило грузовиков для доставки этих людей в Грозный. А сегодня варварский беспредел русской солдатни в Чечне отличается только одним – он длится не несколько месяцев, как было в Европе, а почти беспрерывно вот уже 10 лет.
Но вернемся к книге Гастингса. У автора довольно много спорных сравнений. Выражение «…жестокость,… не уступающая действиям самих нацистов» есть привычная риторика, навеянная послевоенной пропагандистской установкой. Не могут привести документальных примеров, чтобы немцы поступали подобным образом. Художественные вымыслы еврейских писателей и советская пропаганда не в счет. Жестокость, которую проявляли немцы, не выходила за рамки, той жестокости, которая характерна для войны вообще. Это была жестокость, которую проявляла любая европейская армия, и только. В этой сфере никто не может сравниться с русскими.
Примерно то же описывается в статье Ральфа Георга Реута ("Die Welt", Германия), 22 февраля 2005г.
«Так, советские передовые танковые части смяли своими гусеницами обоз с беженцами южнее города Гумбиннен под Гроссвальтерсдорфом на р. Роминте. В Неммерсдорфе на р. Ангерапп военщина устроила настоящую кровавую бойню. Они прибивали гвоздями к воротам сараев изнасилованных женщин, проламывали прикладами головы маленьким детям. Почти все люди там 'были зверски убиты, за исключением тех, кто был убит выстрелом в затылок', - рассказывала одна свидетельница после окончания Второй мировой войны».
Но русские не любят вспоминать, как они проламывали головы маленьким детям. Они предложили миру другую версию – памятник советскому воину-«освободителю», который держит в одной руке меч, а в другой «спасенного» ребенка.
Одно из главных преимуществ победителя - возможность навязать побежденному свою ложь. Но если побежденный не соглашается с предлагаемой ложью, то он не побежденный. И мы с сожалением вынуждены признать, что Германия, Европа и весь остальной мир склонились перед навязанной ложью.
«Убивай! Немцы – это не люди!»
В статьях западных публицистов, переведенных и опубликованных на ИноСМИ, раскрывается роль некоторых людей в трагедии немцев:
«…советские листовки призывали красноармейцев убивать и насиловать. 'Убивай! Немцы - это не люди!', 'Подави силой расовое высокомерие немецких женщин, пусть они будут твоей законной добычей!' - призывали миллионные тиражи этих памфлетов.
Автором бесчисленного количества призывов к убийствам был писатель и почитатель Сталина Илья Эренбург.
И с осени
Александр Верт неосознанно или умышленно говорит некую полуправду. Не один Эренбург возбуждал в людях целенаправленную ненависть по отношению к немцам. Сотни и тысячи еврейских писателей, журналистов, драматургов, кинорежиссеров, политологов, историков работали над тем, чтобы внушить всему миру ненависть к немецкому народу. Но все равно сионисты не смогли добиться желаемого результата. В результате невероятных усилий международному еврейству удалось наложить официальное клеймо только на период гитлеровской Германии. И то официальное. При всем старании у них не получалось долго подогревать ненависть к немцам и совершенно невозможно было вызвать сочувствие и симпатии к евреям, бессовестно конструировавших ложь на виду у поколения войны.
«Катастрофа, разразившаяся вслед за вступлением советских войск, не имеет параллелей в современной европейской истории', - сделал запись американский дипломат Джордж Ф. Кеннан».
И действительно, те леденящие душу зверства, что вытворяли русские на оккупированных немецких землях, не имеют аналогов в европейской истории. Но с другой стороны ни одна армия мира не была поставлена в такие условия, в которой пребывала Красная армия. В этой армии считалось нормальным ставить бессмысленные задачи и бросать людей на заведомую смерть.
Говоря, что «Действия красноармейцев не были проявлением бессмысленной жестокости - это был методичный садизм…», Гастингс не прав. Методичность предполагает какую-то предварительную задумку, расчет, план. Советское военное командование понимало, что русской армии нужно какое-то послабление. Невозможно полностью контролировать массу, у которой не оставалось шанса выжить. Только при штурме Кенигсберга положили столько советских солдат, сколько Великобритания потеряла за весь период 2-й мировой войны. И тогда понятно, что эта забитая страхом, яростью, обреченностью вооруженная масса, к тому же не верующая в Бога, по другому себя вести и не могла.
Поэтому Сталин определенное время не вмешивался ни в кровавую вакханалию солдат, ни в людоедские призывы таких, как Эренбург. Но через некоторое время Сталин одернул Эренбурга, порекомендовав не путать «нацистское руководство Германии со всем немецким народом». Что собой представлял этот писатель, можно только догадываться, если во время кампании по «борьбе с космополитами», когда евреев сажали тысячами в ГУЛАГ, он умудрился получить Сталинскую премию.
«Гады фашисты!»
Спор вокруг 60-летнего юбилея окончания 2-ой мировой войны, имеет сложно мотивированный подтекст. Хотя в этой полемике пока многое не договаривают, но и те высказывания, что позволяют себе некоторые европейские политики, весьма знаковое явление. Смельчаков наказывают, их исключают из партии, из парламента, за них перед евреями извиняются первые лица государства, но это не меняет политическую атмосферу. Общественные настроения, которые сегодня являются преобладающими в Западной Европе, израильский журналист Давид Шехтер назвал «антисемитским пожаром». Считается, что спровоцировано это войной в Ираке, которую сионисты навязали вопреки протестам подавляющей части народов Европы и остального мира. Положение усугубляется и тем, что на ходу беззастенчиво меняются политические лозунги – от борьбы с пресловутым «международным терроризмом» и поиска оружия массового уничтожения, до «свержения тиранических режимов». Но это только видимая часть айсберга. Противоречия, на самом деле, более глубокие и застарелые.
Вот как поясняет европейское бурление некий Дмитрий Евстафьев в статье «Свои и чужие» в РИА Новости.
«Со всех углов европейского полуострова раздаются комментарии о том, что России не стоит подчеркивать свою роль в победе над фашизмом, да и вообще установленный советскими войсками режим в Восточной Европе был еще хуже, чем фашизм. Это было бы просто обидно, если бы не отражало одну глобальную политическую тенденцию в современной Европе. Называется эта тенденция просто и страшно – политическая реабилитация фашизма».
Дальнейшая постановка вопросов и рассуждений показывают, что «дежурная» обида за Россию не является главным моментом его исторического анализа.
Автор пытается объяснить корни антиеврейских настроений в Европе. Для этого он использует термин «фашизм», так как слово «антисемитизм» ни у кого кроме евреев отрицательных эмоций не вызывает.
«Почему внешне цивилизованная Европа так благодушна к фашизму? Ответ может быть страшным, например таким: потому что фашизм – неотъемлемая часть европейской цивилизации, а фашисты для европейца – свои. Короче говоря, советский солдат – чужой, и поэтому он оккупант, а гитлеровец – «свой», такой же европеец, который не вызывает немедленного отторжения. И фашизм немедленного отторжения не вызывает. Я не имею в виду фашизм бытовой, когда по улицам разгуливают бритоголовые молодчики. Я имею в виду тот фашизм, который процветает и в парламентах, и в элитных клубах, и в добропорядочных семействах».
Автором движет глубочайшее разочарование и обеспокоенность тем, что европейская элита не желает в дальнейшем поддерживать послевоенные мифы. Говоря о войне, он вынужден признать, что идеи Гитлера, находили живейший отклик у европейских народов.
«Во-первых, Европа никогда фашизму не сопротивлялась. Она ему поклонилась…. было триумфальное шествие фашизма по Европе. Ключ поражения Франции – не в тактике Гудериана, а в том, что французы не хотели сражаться против «своих».
Дальше, еще интересней.
«Вы будете смеяться», - пишет автор, - «Но главный лозунг фашизма – не борьба за жизненное пространство для немцев, а идея объединенной Европы».
Вот оно как было оказывается! Значит, Гитлер встал на защиту не только Германии, но всего европейского континента! И получил одобрение всей Европы. Выходит предложение Фрейдберге, что надо еще сравнить, кто принес миру большее зло Сталин или Гитлер, сделано неспроста?
«И поверьте мне», - говорит она, - «если Вы однажды подсчитаете жертвы его (Сталина) господства, то придете к чудовищным результатам».
Значит, не зря Черчилль и Рузвельт в 1943 году искали союза с Гитлером? Они выбирали меньшее из зол. Но если послушать Евстафьева, то европейцы, вообще, не считали Гитлера злом. И надо поверить ему, потому что он со злости говорит правду.
«Так что идеология возрожденного сознательно или инстинктивно брюссельскими чиновниками фашизма не просто заполняет идеологический вакуум в Европе» – пишет Евстафьев, - «она возвращает европейца в привычный мир, из которого его в 1945 году вынул советский солдат с автоматом ППШ, нанеся европейскому бюргеру непоправимую травму».
Статья Евстафьева тем примечательна, что она просто и доступно говорит о причинах европейской активности. О том скрытом и явном стремлении Европы пересмотреть свой статус.
«И судя по тому, как все более модным становится в Европе ненавидеть Россию и русских (достаточно посмотреть на одобрительные покачивания головой еврочеловеков на очередное хамство латвийской президентши Фрейдберге), Европе, за исключением, повторюсь, Германии (и тут уже неважно, чья эта заслуга - самих немцев или доблестных органов НКВД), нравится впитывать в себя фашизм».
Ну что здесь можно комментировать. Не получается у автора выдерживать тон «объективно-исторической» интерпретации. Злорадство по поводу «заслуги доблестных органов НКВД» в «политическом воспитании» немцев продиктовано ненавистью соплеменников Эренбурга к европейцам вообще и к немцам в особенности. Одновременно это льстивый посыл духу русизма и чекизма, который насаждается кремлем. Не потому, что самим евреям от этого лучше, но сейчас важно подогревать любой контревропейский проект.
Вообще статья Евстафьева примечательна тем, что в ней наблюдается некоторый отход от привычных послевоенных стереотипов и предлагается смотреть на реалии в более широком историческом контексте.
Хотим вновь напомнить читателям, что послевоенные мифы создавались Советским союзом и международным сионизмом. И не смотря на сильнейшую вражду между ними, которая иногда подводила мир почти до ядерного конфликта, два этих лагеря сохраняли табу на мифы 2-ой мировой войны. С поражением и распадом Советского союза и социалистического системы международный сионизм остался единственным «легитимным» хранителем послевоенной лжи. Но победа в холодной войне стала палкой о двух концах. Оказалось одна сторона не способна сохранять неприкосновенность мифов 2-ой мировой войны, также как одна рука не способна хлопать в ладоши.
Было бы неверно думать, что строители нового мирового порядка не ожидали краха послевоенных мифов. Просто не рассчитали время. Уже в ходе наступившего идейного кризиса был на ходу сочинен жупел «международного терроризма». «Ужастик» настолько абстрактный и не убедительный, что даже его апологеты вынуждены признать его не состоятельность. Такого же мнения и наш автор. Он говорит:
«Теперь уже понятно, что попытка превратить борьбу с терроризмом в глобальный идеологический императив провалилась. И теперь перед нами стоит задача заменить ее чем-то, способным действительно решать задачи построения нового мирового порядка на более справедливой основе. Было бы здорово, если бы США и Россия смогли бы стать основой глобальной антифашистской коалиции. Ибо политическая реабилитация фашизма в Европе, которую мы наблюдаем, более всего угрожает именно нашим двум странам, органически отвергающим фашизм как идеологию и как политическую практику. Ибо в прошлый раз европейский фашизм, конечно, пошел на Восток. Но сначала он весьма удачно сходил на Запад. А у Европы на Западе теперь США».
Но события развиваются настолько стремительно, что политические мечты Евстафьева можно назвать несбыточными грезами. После иракской авантюры фашистские (антиеврейские) настроения уже набирают силу в США.
В заключение этой главы приведем высказывания одного весьма популярного в Европе автора.
«Но все же это пока ничего не изменяет; зато верхушка евреев воцаряется над человечеством все сильнее и тверже и стремится дать миру свой облик и свою суть, евреи все кричат, что есть же и между ними хорошие люди. О, боже! Да разве в этом дело? Да и вовсе мы не о хороших или дурных людях теперь говорим. И разве между теми нет тоже хороших людей? Разве покойный парижский Джемс Ротшильд был дурной человек? Мы говорим о целом и об идее его, мы говорим о жидовстве и об идее жидовской, охватывающей весь мир, вместо "неудавшегося" христианства...».
Эти слова явно «фашистские» по версии Евстафьева, высказал в свое время, никто иной, как Федор Достоевский. Но вот беда, этого писателя ни то, что в «фашисты», даже в «антисемиты» записать нельзя – слишком популярное имя в России и в Европе.
Саад Минкаилов
Окончание следует…
